Профессор МГИМО Валерий Соловей: В Москве не доверяют Медведчуку
Российский ученый Валерий Соловей рассказал в эфире , кто на самом деле представляет интересы Кремля в Украине.
- Состоялся приснопамятный визит Грызлова в Киев, который не привел к каким-то понятным для нас всех результатам.
- Вы прекрасно знаете, что это не первый раз, когда Грызлов выступает в роли эмиссара Кремля. Первый раз, во время Оранжевой революции, его “миротворческие усилия” оказались крайне неудачными, если не выразиться определеннее.
Достоинство Грызлова, с точки зрения Кремля, в том, что он абсолютно лоялен к президенту России, что он не способен на импровизацию и что он ни на йоту не отступит от генеральной линии партии, которая понятна. Думаю, ожидать того, что Грызлов мог привезти некую прорывную инициативу от президента России президенту Украины, напрасно.
Думаю, что повестка России осталась та же, что и прежде, мол, мы готовы договариваться с Киевом, но на наших условиях, то есть Донбасс получает особый статус, фактически конфедеративный статус, имея гарантии невмешательства Киева во внутренние дела региона, имеет собственную милицию, фактически вооруженные силы, особые отношения с Российской Федерацией. То есть, господа, возьмите его на наших условиях. Пикантность ситуации в том, что и Киеву, и Кремлю выгодна пролонгация Минских соглашений – компромисса не получается, договориться не могут, прорыва никакого нет, поэтому лучше тянуть.
- Простите, но есть же еще один пул переговорщиков, есть Виктор Медведчук, являющийся кумом Путина, и он себя подает вершителем судеб украинских. Дух Медведчука незримо витает, но посылают почему-то Грызлова.
- Как раз Грызлова и послали по той причине, которую я охарактеризовал, – он ни на йоту не отступит от генеральной линии, в то время как Медведчук известен как мастер интриги и инсинуации, как человек, который пытается любую ситуацию повернуть в свою пользу. Уж не говоря о том, что, по мнению многих наблюдателей в Москве, он явно преувеличивает свое влияние в украинском обществе и в украинском политикуме и пытается ввести московских политиков в заблуждение. Так что есть недоверие, я бы так сказал, к господину Медведчуку.
- Мы, к сожалению, этого не знаем, но, возможно, совершаются какие-то тайные ночные звонки по “одноразовым телефонам”, и один президент говорит другому: “Давай как-то решать и разруливать”. Возможно ли такое представить?
- Возможно. Возможно и общение через эмиссаров. Я знаю, что такого сорта эмиссары крейсировали между Киевом и Москвой. Возможны разные предположения. Но дело в том, что оба президента находятся в стесненных обстоятельствах. Причем президент Порошенко в более стесненных, чем президент Путин. Я не очень себе представляю состав парламента, при котором Порошенко добьется для Донбасса тех льгот и привилегий, на которых настаивает Москва. Я просто не могу себе представить такого украинского парламента. Москва не очень понимает, почему Порошенко не может этого добиться, это первое. Второе, Москва в достаточной мере контролирует внутреннюю ситуацию в Донбассе, и как раз после Нового года, в последние месяцы, судя по сообщениям, которые приходят с Донбасса, там был усилен контроль над тамошней вольницей, над теми, кто бы мог проводить собственную политику.
Но из этого ничего не следует, поскольку не очень понятно, чего же хочет Москва. Равнозначными могут быть две возможности: как пролонгация статус-кво, так и резкое его изменение. Там находятся те, кого Путин и российские журналисты называют «отпускниками» (они там находятся в достаточном количестве), но не очень понятно следующее: ведь когда вы видите рядом с кем-то двух вооруженных людей, то вы не очень понимаете, они его охраняют или конвоируют. Там находятся “отпускники” и есть ощущение, что они не очень понимают, что именно они там делают: они защищают или конвоируют.
- Вот именно, Валерий Дмитриевич, число аборигенных представителей ДНР и ЛНР довольно сильно поредело, прежние капитаны пиратских отрядов оказались убитыми, и мы понимаем, что это не дело рук украинских спецслужб.
- Будем считать это стечением роковых обстоятельств. Вооруженная вольница безусловно контролируется, и Москва обладает возможностью развернуть ситуацию как в одну, так и в другую сторону. Конечно же, есть своя инерция процессов. Скажем, воевало тысяч 40-50, значит с учетом семей это около 200 тысяч человек, - эти люди бы не хотели возвращения Донбасса в состав Украины. Возможны различные варианты, но в данный момент, скорее всего, будет сохраняться статус-кво. И, судя по телефонному разговору “нормандской четверки”, стороны согласились, что лучше не форсировать обстоятельства. Что касается обострения ситуации, то в этом не заинтересован ни Киев по вполне понятным причинам, ни Москва – мало ресурсов и финансовых, и военных. Для того чтобы было понятно, насколько их мало, – все "отпускники", что находятся на Донбассе, перестали получать “боевые”, и их это очень беспокоит. Россия не может поддерживать одновременно напряжение в двух точках – в Сирии и на Донбассе – уже не получается. Цены на нефть вводят некоторые серьезные ограничения. Но сохранить статус-кво в Донбассе России вполне под силу.
- Я с Вами согласен, но тут есть еще один казус ‒ изначально Минские договоренности были вписаны в «буриданов круг».
- По-моему, из него сейчас и не хотят вырываться. Вряд ли президент Порошенко сможет добиться для Донбасса тех привилегий и вольностей на которых настаивает не только Донбасс, но в первую очередь Кремль. И вряд ли без этого Москва согласится передать контроль над участком российско-украинской границы украинской пограничной службе.
Потому что, если эти вольности будут конституционно гарантированы, то контроль можно будет передать. Москва исходит из того, что в Донецке и Луганске будут сформировано два корпуса, около 80 тысяч человек, которые будут возглавляться российским отпускниками, эта, скажем так, милиция или ополчение, послужит гарантией невмешательства Киева в дела этого региона с особым статусом. Но пока стороны не готовы делать решительные шаги навстречу друг другу. Это тупик. И надо отдавать себе отчет, что это тупик. И больше всего жалко страдающее население региона: и беженцев, и тех, кто там остался. А это несколько миллионов человек в общей сложности. Их судьба без преувеличения трагична.
Еще какое-то время тому назад в Москве поговаривали, что готовы передать контроль над границей при некоторый условиях, но сейчас похоже, что нет. Обе стороны подходят друг к другу с одинаковой позиции – Украина ожидает, что Россия рухнет под тяжестью нефтяного бремени, Россия, в свою очередь, ожидает, что Украина не выдержит и в силу внутренних противоречий тоже падет, что Западу надоест иметь дело с правительством Порошенка и Яценюка из-за того, что не проводятся реформы. Обе стороны, на самом деле, и Киев, и Москва, нацелены на ожидание.
- Просто некоторое время назад “ольгинские тролли” немного изменили свой тон, они начали возвращаться к теме “братских народов” - в Украине это воспринимается довольно болезненно, после всей этой крови. Но тон уже меняется, уже не звучат голоса про ядерный пепел Украины, не слышно про вертолеты с псковскими десантниками, которые высадятся на Хрещатике, и так далее.
- Если бы шла речь о силовом сценарии в отношении Украины, то его надо было принимать в апреле 2014 года, не позже. Тогда эта возможность существовала. Сейчас это уже поздно, сейчас Украина готова значительно лучше к любой войне, чем полтора года назад. И это все знают, в том числе в Кремле и в Генеральном штабе РФ, уж поверьте. Что касается изменения тональности, это свидетельство того, что Москва рассчитывает создать некое лобби в Украине. Все-таки есть усталость украинского общества от войны, возможно Москва ее переоценивает, возможно переоценивает податливость украинского политического класса. Но Москва на это надеется. Надеется, что появится некое лобби – оно уже есть в лице бывшей Партии регионов и уже упоминавшегося господина Медведчука, – которое скажет: “Ну, давайте договариваться с Москвой”. И это будет подано как реализм.
В этом будет много здравого смысла – это правда, но в данной ситуации Москва бы почувствовала себя победителем. Так что это изменение не стратегии, а тактики. Поскольку российская стратегия в данном случае, точнее цели этой стратегии, не меняются. Россия хочет иметь контрольный пакет акций в украинском государстве. К этому ведут различные пути, и Донбасс, который встроен в тело Украины на российских условиях, и формирование нового украинского правительства, близкого, или назовем его “реалистически мыслящего”.
Для Москвы и то, и другое было бы решением в ее пользу. Возможно, для Украины решением бы было, как это сформулировал Лесь Подеревянський, чтобы “отстали”. Украинское общество – здоровое в своей основе, и это общество лучше украинского государства. И это дает Украине сильный шанс, его надо использовать. И если Украина сможет его использовать хотя бы наполовину, тогда все вопросы, которые мы с вами обсуждаем, в частности территориальные, будут рассматриваться иначе.
