Денис Денищенко: «Сепаратизм лечится хорошим уровнем жизни людей»
Денис Денищенко – активист молодежного сектора современного Луганска. Луганска, который был до войны. Создатель общественной организации «Трибун», советник главы Луганщины, волонтер и просто небезразличный к людям гражданин Украины. Денис – очередной герой нашего цикла о волонтерах. За его деятельность он попал в базу «карателей» – врагов оккупационного режима на Донбассе. Как и для многих луганчан, не предавших свою страну, его жизнь разделилась на «до» и «после» весны 2014.
– С 2003 я занимаюсь бизнесом в Луганске. Активная жизненная позиция привела меня в комитет своего квартала. Через время я его возглавил, потом стал зампредседателя, сосредоточившись на молодежном направлении. Собирали вещи для нуждающихся, сначала акциями, потом – на постоянной основе. Сотрудничали с Красным Крестом. В меру сил, решали коммунальные проблемы. С 2006 запустили уникальный для Луганской области проект – «Спортивный выходной». В это же время начал формироваться «Трибун». Хотя де-юре организация с таким названием появилась 4 года спустя, вместе с газетой и сайтом. Издание выходило один раз в месяц, бесплатно, тиражом 10 тысяч экземпляров. Раздавали прохожим и на остановках. Так мы стремились информировать людей, не имеющих доступа к интернету, о событиях в стране. Глобальная цель была и остается: формирование сознательного гражданского общества.
– Какое из событий 2014 стало «точкой невозврата»?
– 29 апреля. В этот день захватчики вышли из СБУ и применили оружие на улицах Луганска. В этот день серьезно ранили Игоря Чудовского (луганский правозащитник – Авт.). До этого все еще было на управляемом уровне. Мы верили и боролись: собирали митинги, проводили акции. Ребята создали движение самообороны…
– Как можно было предотвратить конфликт на Донбассе?
– Многие говорят, что луганчане должны были бороться. Но что мы, не выходили, не высказывали точку зрения?! Да, у нас было не так много людей, как, например, в Харькове и Одессе. Но, например, в Донецке был 8-ти тысячный митинг, и что? Напали «титушки» и российские «туристы», избили людей. Милиция не только бездействовала – даже частично содействовала. Считаю, что нужно было окружить здание СБУ. А дальше, как в Харькове, – решительные меры: зачистка, наказание виновных. Но их не было. Украинцев оставили один на один с вооруженным люмпеном под руководством российских «советников».
– В чем заключалась ваша волонтерская деятельность в это время?
– Еще во время Майдана мы отправляли в Киев вещи и деньги. После начали помогать армии. 80-я бригада зашла в аэропорт. Помню, ребятам было приятно: они едва успели прибыть, и тут приезжаем мы, с продуктами и горячим ужином. Потом собирали помощь мотострелковым частям, прибывшим на границу. Все это делали с друзьями из «Гражданского сектора» и луганского Автомайдана.
– В конце концов, вам все же пришлось уехать из Луганска…
– В первый раз уехал 9 мая, накануне «референдума». Это называлось официально отпуском, хотя уже была угроза жизни. Рассчитывал вернуться к президентским выборам. Приехал и понял, что ситуация только усугубилась. 13 июня поехал с семьей в Киев по рабочим вопросам, с одной сумкой… и больше уже не вернулся.
– А что было потом?
– Пробыв какое-то время в Киеве, переехал в Рубежное. Город как раз освободили, и мне предложили стать представителем штаба АТО. По сути, два месяца пришлось исполнять обязанности главы города. Работы было много: несколько месяцев, до освобождения, в городе не работали милиция, прокуратура, суды, с исполкома был снят государственный флаг! Не действовали банки, был взорван мост, заминированы ж/д пути. Люди были в подавленном состоянии... После освобождения мы начали с того, что наладили мирную жизнь. Как раз пошла волна людей из оккупированных территорий. Помогали переселенцам, местным жителям и военным. Например, однажды к нам приехала машина, а в ней – сразу 8 человек. Причем, четверо – инвалиды с ДЦП и трое детей. Без денег, без возможности поселения, полностью обреченные. Что с ними делать?! И таких случаев было очень много. Люди бежали от войны.
– Общественной деятельностью тоже продолжили заниматься?
– Да. Переориентировали сайт и газету «Трибун» на проблематику региона в условиях войны. Занимаемся борьбой с мифами и пророссийской пропагандой. Пытаемся донести до людей правду о том, что действительно происходит в области и стране. Проводим патриотические акции.
– Вы – советник главы области. В чем заключается Ваша работа?
– Я отвечаю за взаимодействие с общественными организациями, волонтерами и политическими партиями. Также очень рад, что удалось с подачи активистов добиться награждения героев-освободителей Рубежного, Северодонецка и Лисичанска, занимаемся развитием гражданского сектора в регионе.
– Много ли на Луганщине волонтеров?
– «Много – мало» – понятия относительные. Например, по сравнению с западными областями – меньше. Но для нашей области, считаю, много. Помогать у нас – опасное занятие. На освобожденной земле, чего скрывать, осталось немало одурманенных пропагандой жителей. Местные волонтеры работают в условиях напряженности, регулярно получают угрозы. Горжусь, что эти люди не сдаются.
– Есть ли лекарство от сепаратизма на Донбассе?
– «Разруха – в головах». Главный путь – улучшить уровень жизни. Сейчас многие жители освобожденных городов ездят в Россию на заработки, видят те зарплаты и сравнивают с украинскими. Нужно сделать, чтобы людям жилось нормально тут, была хорошо оплачиваемая работа и, главное, безопасность для их семей. Война здесь закончилась. Люди увидели, что никаких фашистов-нацистов нет и все это просто выдумки Киселева и Ко. Они поняли, что есть одна верная дорога – жить в единой Украине.
– Какое самое яркое впечатление принесли Вам события последнего года?
– Через месяц после переезда в Рубежное мы организовали здесь автопробег. 23 августа, ко Дню флага собралось около 50-ти машин. Очень внушительное число, даже для Луганска. Все были в приподнятом настроении и верили, что скоро вернемся домой. На с следующий день началось наступление противника и Иловайский котел… Люди начали паниковать, некоторые уезжали из Рубежного, опасаясь возврата террористов. Мне часто звонили, проверяли, на месте ли я. Как к последней инстанции. Приходилось успокаивать. Этот перепад настроений запомнится надолго.
– Хотите домой?
– Хочу домой в украинский Луганск. Не в такой, какой он сейчас.
