Евгений Сокольченко: Когда я поступил в Театральный, мама расплакалась

8-го Марта, вполне логично, в луганском Театре Эстрады объявили «Вход только для девушек!» На самом деле, премьеру с таким названием могли посмотреть все желающие. Начался спектакль неожиданно. В зрительном зале возник Евгений Сокольченко и начал критиковать происходящее на сцене с режиссерских позиций. В этом был элемент фарса, ведь Сокольченко являлся не только исполнителем одной из главных ролей, но и постановщиком, и даже автором этой пьесы. Разговор с человеком столь широкого диапазона театральных амплуа обещал быть весьма интересным. И запланированное заранее интервью после спектакля, при тусклом свете последних фонарей на сцене, получилось душевной и очень откровенной беседой.

- Евгений Иванович, вопрос первый, банальный – почему актерская стезя?

- Как-то сложилось, в школе еще наши девчонки ходили в народный театр. Им сказали: «Приходите, приводите с собой мальчиков». Ну, а я был таким хулиганом. Ну, а кто на сцену нужен? Конечно, хулиган, а не перепуганный. Меня пригласили, и вот так как-то органично оно и пошло.

- А учились в школе хорошо?

- Средне, троечник. У меня только несколько предметов шли хорошо – это литература (я очень много читал, был записан одновременно в пяти библиотеках), физкультура и труд.

- А кроме Вас в семье актеры были?

- Нет, все рабочие - корабелы. Я единственный урод получился (смеется).

- Можете припомнить свой первый выход на сцену? Что это была за роль?

- Если мы говорим о самой первой роли, еще в народном театре, я даже точно не вспомню. Там у меня была «ролька» -  я один был на сцене, изображал какого-то мальчика-хоккеиста, который говорил какие-то глупости. Не помню ни названия, ни смысла. Какая-то «коротышечка» типа как Райкин выступал или Жванецкий. Потом позже в театре юного зрителя была роль старшины Васкова в спектакле «А зори здесь тихие». А на профессиональной сцене – там у меня вообще кошмар произошел. Мы поехали на гастроли, и, так исторически сложилось, два человека из труппы были уволены. И у меня за девять дней было девять вводов в спектакли. Девять ролей! Первая  – Мефистофель в «Святом и грешном» и так далее. По-сумасшедшему неожиданно мощно.

- А как родители отнеслись к тому, что Вы решили стать актером? Поддержали или наоборот?

- Конечно, поддержали. Это было даже престижно, популярно, а поскольку семья рабочая - естественно им казалось: «Вот, сынок выбился в люди» (с улыбкой). Я и когда поступал в институт, мало это афишировал. Маме позванивал: «Сдал на пятерочку… Сдал на четверочку». Мама думала, что я вру. Приехал: «Поступил». Мама расплакалась. Кстати, у меня мама в свое время имела отношение к эстраде. У нее был замечательный голос. Пела до тех пор, пока не вышла замуж за папу. Папа сказал: «К чертовой матери, это все разврат ваша сцена. Никакой народной самодеятельности».

- А Вам вокальные данные от мамы не передались?

- Ну, голос у меня громкий. Пою немного, но я не считаю себя певцом. У меня вторая супруга, Царство ей Небесное, была певицей. Ей даже Меладзе написал две песни. Она действительно пела. У нее был шикарный голос, великолепный слух. Человек занимался профессионально, я не могу себя в один ряд с ней ставить. А так в быту или девушку очаровать — это легко.

- Очаровывали? Серенады пели?

- Конечно, это ж я сейчас уже старенький и такой страшненький (смеется), а еще лет пять-семь назад на меня было приятно посмотреть. Я и стихи писал девушкам, и серенады пел, и цветы дарил, я если ухаживал, то ухаживал глобально.

-  На Вашем счету очень много ролей. Кого Вам интереснее играть - персонажей положительных или отрицательных?

- Абсолютно без разницы. Станиславский говорил: в плохом, негативном персонаже ищи, где он хороший, а в слишком позитивном, ищи, где он плох. Потому что человек не бывает только белым или черным. Человек — это радуга. Кроме того, для меня интересен сам материал — чем он богаче, тем интереснее. Иногда, даже наоборот бывает - такой парадокс: есть скудный материал, и вытащить из него что-нибудь - просто невозможно. И когда помучаешься, и оно вдруг получается, и все: «Блин, Женька, ты на ровном месте такую роль склепал», - она становится дорогой и интересной.

- А в жизни актерские способности применяете?

- Ежедневно. Так же, как и вы, так же как и молодой человек, который изображает фотографа (в это время нас как раз снимали – ред.). А дома он изображает мужа, а в театре он изображает зрителя, а в такси — пассажира. Непроизвольно мы постоянно что-то играем. Каждый из нас. Изображаем кучу ролей.

-  Если говорить о сегодняшнем спектакле «Вход только для девушек», Вы здесь и автор, и  постановщик, и исполнитель одной из главных ролей. Тяжело ли совмещать все эти ипостаси?

- Необыкновенно тяжело, особенно, если кто-то что-то на сцене не так сделает, очень трудно не выбиться из роли, думаешь: «Вот блин, да что ж ты делаешь». Или наоборот: «А вот Мишенька хорошо». Это непроизвольно происходит, и это очень мешает работать. Но, в общем, я же себя считаю профессионалом, так что — взялся за гуж, не говори, что не дюж.

-  А себя как оцениваете? Со стороны же не можете?

- Конечно, не могу. Только зрительская реакция подсказывает, что я делаю.

-  Если не ошибаюсь, несколько лет назад в Луганск, подобный Вашему, спектакль привозил Донецкий национальный академический украинский музыкально-драматический театр - «Ladies night. Только для женщин», только там стриптизерами были шахтеры и металлурги.

- Абсолютно верно. Не что-то подобное, а просто очень близкое. Идея «Ladies night» и наша идея очень похожи, но все остальное — другое: другие персонажи, люди, другая страна и все другое. Когда я работал над нашим спектаклем, умышленно не стал читать ту пьесу, иначе я непроизвольно полез бы на эти шаблоны.

- А сколько работали над спектаклем?

-  Десять дней.

- Так быстро?

- Понимаете, тут надо учитывать специфику работы. Мы ведь находимся не в городском театре, когда куча времени, можно долго курить и пить кофе - у нас коммерческий театр. Тут учитывается каждая копейка — людям для репетиции нужно снимать жилье, платить суточные, репетиционные и так далее. Поэтому у всего сроки достаточно сжатые. К примеру, «Наполеон и Жозефина» ставился неделю. «Казанова» ставился около двух недель. Потом это все подправляется. И это спектакль будет правиться, будут изменения.

- В одном из интервью Вы назвали себя деспотом в отношении актеров, что никому спуску не даете. Так ли это? 

- Наверное, я себя приукрасил (смеется). Всякий режиссер является тираном — это в любом случае. И слова Станиславского о том, что режиссер должен раствориться в актере — это «мечты, мечты, где ваша сладость?» Так не бывает в жизни. Ну, вот смотрите - сколько персонажей на сцене. У каждого артиста свое видение роли и этого спектакля вообще, и если мне идти у него на поводу, то получится мозаика, причем, не очень удачная. Ерунда. Будем тянуть как лебедь, рак и щука в разные стороны. Поэтому режиссер уже изначально тиран, деспот. Ну, а уж насколько комфортно или некомфортно работать актерам с этим режиссером — это уже зависит от воспитания самого режиссера. Поэтому мне трудно дать оценку — тиран я или нет, наверное, я шутил больше. Я стараюсь подходить индивидуально к артистам. Но опять-таки, учитывайте временные рамки —  у  нас же они очень жесткие. Поэтому, наверное, какие-то элементы тирании есть, хотя я никогда не повышаю голос — это такая редкость.

-   А Вы самокритичны?

-  Трудно сказать. Конечно, есть то, что мне больше нравится, что-то меньше. Я знаю актеров, которые терпеть не могут свои роли. Мне нравятся мои роли. Конечно, червь сомнений есть, что где-то получилось не так хорошо, как хотелось бы. Но…

 - Многие классические произведения сегодня получают новую, экспериментальную интерпретацию. Например, «Вий» в постановке Московского независимого театра. По Вашему мнению, это хорошо или плохо?

- Сразу уточним, что этот спектакль тоже ставил я, и почти всю эту пьесу тоже волею судеб писал я. Я не против того, чтобы такой «Вий» был на сцене. Единственное условие, которое редко выполняется, люди, идущие на наш спектакль, должны быть точно информированы, на что они идут. Потому что есть масса поклонников этого спектакля. У меня мама, уже в летах женщина, она, извините за слово, «описывалась» на спектакле, и в то же время были люди, которые негодовали, потому что они шли на одно, а попадали на другое.

- Ну, может быть, такая интерпретация активизирует интерес к классике?

- Ну, может быть. Многие говорили: «Ууууууу, я после вашего «Вия» почитаю Гоголя». Господа, у Гоголя этого нет, там такого не написано. Николай Васильевич пусть нас простит, это была шутка (с улыбкой).

- Вы родились и проживаете в Николаеве. В Киев или Москву переехать желания не возникало?

-  Нет, нет, не собираюсь. Во-первых, терпеть не могу пробок, теряется необходимость в собственном автомобиле, а я, признаюсь честно, не люблю ездить в общественном транспорте. Во-вторых, я очень люблю свой город. Многие люди, которые приезжали к нам из Москвы, тот же Саша Головин, были в шоке: «Николаев — это круто». К тому же я рыбак, а наш город — полустров. У нас Южный Буг есть, выход в Днепро-Бугский лиман, рядом море. Да хороший город, приезжайте! А еще у нас очень красивые женщины (смеется).

-  Значит, рыбалка — одно из хобби. Чем еще занимаетесь на досуге?

- Грибы, рыбалка, любой вид активного отдыха я очень люблю. Лишь бы не лежать. У меня и лодочка есть, палатка, ко мне когда внуки приезжают, я им выезды устраиваю, пикники.

- Внуков много?

- Много. У меня плодовитые племянники, нарожали (смеется). В основном, внучки, внук один. Я всех их очень люблю.

-  А ушицу или супчик грибной сами варите?

- Еще бы. Я готовлю прекрасно. Не знаю, какой из меня актер — хороший или плохой (улыбается), а то, что кулинар из меня известный — это однозначно. Даже есть друзья, которые на юбилеи меня приглашают: «Жень, приготовишь свой плов или шашлычок. Нет, ты не подумай, мы тебя не из-за этого приглашаем». Я очень люблю готовить и хорошо это делаю. У меня и супруга хорошо готовит, поэтому для нас не проблема кому-то едой заняться. Есть блюда, которые готовит только она, есть блюда, которые готовлю только я.

- А  путешествовать любите?

-   Очень. Даже тут не то что, любишь-не любишь. Если я триста дней в году не бываю дома, непроизвольно полюбишь (смеется). Я объездил 46 штатов Америки, я проехал всю Канаду, я был в Турции, Германии, Чехии, Молдавии (весь наш бывший СССР), много езжу.

- Есть ли любимые места, места, в которые хочется возвращаться?

- Николаев (улыбается). Оно интересно все, когда в новинку: приехал-увидел, тебе интересно что-то. Но когда ты ездишь постоянно, а я ведь езжу по работе «каждый день - новый город», поэтому этот поток информации начинает утомлять.

- В одном из интервью Вы сказали, что если бы не стали актером, то были бы лесником или воспитателем. Почему такой выбор?

-   Знаете, я безумно люблю детей, и они меня любят, вот что важно. Мне очень легко с ними ладить - легко, непринужденно, нам комфортно вместе. А лесник — я очень люблю природу. Лесник — это ж не просто человек, который сел и сидит на вышке. Это огромный труд, надо много двигаться, очень много знать. Я нигде так не отдыхаю, как на свежем воздухе. Даже так. Слово «природа» очень грубое, мне нравится все, что происходит вне города. Я домой, когда приезжаю, жену вывожу на дачу в конце апреля - начале мая, а забираю в октябре. Она тоже любит жить за городом.

- Если говорить о книгах? Есть ли настольная книга?

-  Всякий возраст определяет какие-то свои интересы. Одно время у меня была настольной книгой «Мастер и Маргарита», потом какое-то время был Джек Лондон «Мартин Иден», потом — «Один в поле воин» Войнович... Хороших авторов, хороших книг тьма-тьмущая и выделить кого-то просто не могу.

-  А телевизор смотрите?

-  Смотрю, но очень редко. Много этой мыльной мишуры, я предпочитаю все-таки скачать фильм, если знаю, что он хороший или посоветовали друзья, и просто смотреть его. А вот сериалы, увы, простите, милые читатели, низкокачественные. Ну, все же я актер, должен больше в этом разбираться, чем среднестатистический зритель, поэтому мне не очень.

-  Вы считаете себя счастливым человеком?

- Конечно. Я зарабатываю деньги профессией, которой занимался всю жизнь, которой учился, - это здорово. Мне кажется, меня уважают мои коллеги, меня очень, до сумасшествия,  любит моя жена. Наверное, я счастливый (улыбается).

-   Что пожелаете нашим читателям?

-  Любви, любви, любви.

Беседовала Диана Стешенко